Неповторимая весна - Страница 14

В этот момент в сознании Дороти словно сложились фрагменты мозаики, образовав полную картину. Приятный во всех отношениях молодой человек, который сейчас протирал овальную стойку, отделявшую кухню от остальной части помещения, по всей видимости, и был племянником Брасса. Если судить по внешним данным, вряд ли можно было найти человека, менее его похожего на злодея.

Она как раз размышляла о том, что, наверное, ей следует представиться и пояснить, кем является, но тут явился Эдди. Его лоб и руки были перепачканы мазутом, а пятна на майке и джинсах свидетельствовали — их использовали вместо полотенца. Но эти детали лишь подчеркивали нечто мужское в его облике. Глаз нельзя было отвести от мощного, крепко сбитого тела, обветренных скул и чуть выгоревших на солнце непослушных вьющихся волос.

— Я ждал тебя несколько позже. Извини уж за кавардак, — сказал он, несколько замешкавшись на пороге.

— Это я должна извиняться, — улыбнулась Дороти. — Причиняю хозяевам лишние неудобства.

Не дослушав ее, Эдди сказал:

— Надеюсь, вы уже познакомились?

— Мы еще не успели представиться, но, насколько я понимаю, он…

— Мой племянник, — резко бросил Эдди. — Клод, это Дороти Ламбер… Именно она нашла Джека.

Тот улыбнулся.

— А Эдди говорил вам, что… ваш Джек… вовсе не…

Юноша осекся, заметив предупреждающий взгляд дяди.

— По-моему, ты собирался куда-то идти, — напомнил тот.

— Ах да, конечно… — понял намек Клод и стал торопливо прощаться. — До свидания, мисс Ламбер. Надеюсь, мы еще увидимся с вами.

В суде — уж точно, печально подумала Дороти. Выждав, пока он скроется за дверью, она спросила:

— Ты зачем это подстроил?

Эдди чуть замялся.

— Я подумал, что общение с обвиняемым во внеслужебное время ты можешь расценить как провокацию, которая в мои планы, поверь, никак не входила. К тому же Клод не догадывается, какого рода деятельностью ты занимаешься.

— Ты хочешь сказать, он не знает, что я являюсь адвокатом Сьюзи?

— Совершенно верно. И я не хочу ему об этом сообщать, чтобы не испортить парню выходные. Он собирался на два дня отправиться в плавание, но мотор нашей лодки вышел из строя, а идти только под парусом рискованно. — Эдди посмотрел на свои измазанные руки и добавил: — Обычно я не позволяю себе находиться дома в подобном виде. Особенно если ожидаю гостей.

— Понятно. А где Джек?

— На берегу, где наш ангар. Послушай, не могли бы мы немного отложить разговор, пока я не вымоюсь? Выбери себе какой-нибудь напиток и посиди на террасе. В холодильнике есть сидр, пиво… Хотя, я совсем забыл, ты ведь его не пьешь.

— Сидр вполне подойдет, — вежливо отозвалась Дороти.

— Хорошо. В таком случае подожди минут пятнадцать, пока я приму душ и побреюсь, а потом займемся делами. Чувствуй себя как дома…

Оказавшись одна, вместо того чтобы пойти на террасу, Дороти предпочла остаться в гостиной. Она совершенно не так представляла себе жилье Эдди Брасса. Во всяком случае, даже вообразить не могла такой обстановки. Высокий потолок прорезали мощные балки, искусно декорированные деревом, пол выстлан дубовым паркетом. Все строго и в то же время изысканно, уютно. Характеризует хозяина как человека и состоятельного, и с хорошим вкусом.

Особенно ее заинтересовали цветные фотографии в рамочках, висящие на стенах. Это были превосходные снимки подводного мира. На каминной доске выстроились в ряд причудливые морские раковины, а между ними стоял удивительный глиняный сосуд. Диковина была, скорее всего, из тех, что иногда поднимают со дна моря. Время и стихия оставили на нем свои следы, придав тем самым особую прелесть. Пожалуй, ни один из знакомых Дороти не был обладателем столь уникального предмета.

За изгибом лестницы, ведущей наверх, разместилось фортепиано, рядом с которым несколько полок сплошь занимали пластинки, что выдавало страсть хозяина к музыке, по большей части к джазу. Все пространство между двумя огромными кожаными диванами покрывал роскошный персидский ковер. На стеклянном столике стояла бронзовая лампа, а с потолка свисала хрустальная люстра.

Перейдя на кухню, Дороти увидела на холодильнике горшок с каким-то комнатным растением, засохшим еще примерно в середине февраля.

В напольной китайской вазе торчали клюшки для гольфа, увенчанные соломенной шляпой с широкими полями.

Пространство между кухней и гостиной использовалось в качестве столовой. Здесь царствовал большой дубовый стол, на котором поблескивали серебром антикварные подсвечники. В плоской вазе лежали два сморщенных яблока и общипанная виноградная гроздь.

Но самым для нее привлекательным в доме Брасса являлся, конечно, вид из окна-стены. Дороти зачарованно смотрела на синюю водную гладь, развернувшуюся во всю ширь и сверкающую под солнцем, на голубое, ясное небо… Половину жизни можно было провести, любуясь такой красотой, и это занятие не наскучило бы.

— Не можешь оторваться? — с улыбкой спросил Эдди, спускаясь по винтовой лестнице.

Ослепленная ярким светом, Дороти не сразу рассмотрела Брасса. Но когда глаза ее привыкли к комнатному освещению, ей с трудом удалось скрыть свое восхищение. После тщательного бритья строгую законченность обрели линии скул и подбородка, волосы еще хранили влагу, а запах дорогого туалетного мыла чувствовался даже на расстоянии. Длинные ноги и узкие бедра были обтянуты дорогими джинсами, а белая рубашка с короткими рукавами и расстегнутым воротом подчеркивала загорелую шею и мускулистые, сильные руки.