Неповторимая весна - Страница 33

Стюардесса принесла им шампанское. В салоне первого класса было занято всего лишь два места, поэтому они чувствовали себя свободно, раскованно.

— За незабываемый уик-энд! — провозгласил Эдди, поднимая свой бокал.

Тост нельзя было назвать оригинальным, но он, безусловно, был искренним.

— Надеюсь, станет незабываемым.

— Можешь не сомневаться, — тихо сказал он. — Я все эти дни беспрестанно думал только о тебе… Будь мы одни сейчас, я бы, не задумываясь, разложил кресла.

Дороти бросило в жар.

— Ты чересчур экстравагантен!

— Я не виноват, что ты так вызывающе сексуальна!

— Это неправда. — Дороти чуть отстранилась от его губ, жадно целовавших ее шею у самого уха.

— Откуда тебе знать?

— Мой опыт с мужем…

Взгляд Эдди потемнел.

— Я надеялся, ты не возьмешь его в эту поездку в качестве бесплатного приложения. Можно рехнуться от незримого присутствия постороннего человека.

— Некоторые вещи не так-то легко забыть, Эдд!

Он выпрямился и откинулся на спинку кресла.

— Судя по всему — он полный идиот. Угораздило же тебя выскочить за такого замуж! Или… родственники уговорили, считая партию удачной?

— Нет, что ты! — От неожиданности Дороти рассмеялась. — Они согласны были приплатить, только бы он исчез навсегда.

— Так в чем же причина?

— Мне казалось, что я его люблю… Не знала тогда, что для настоящего брака этого недостаточно.

— Понятно, — осторожно отозвался Брасс. — А что же, по-твоему, требуется?

— Общность моральных ценностей, интересов, взглядов на жизнь. И, конечно, взаимное уважение.

— А какое место ты отводишь страсти, Дора? Или она вообще не учитывается?

— Страсть относится к изменчивым категориям. Кроме того, в ней содержится зерно разрушения, если это страсть не человека, а животного… Если ничего, кроме удовлетворения плотских потребностей, не содержит… — Дороти разволновалась. Мутная волна поднималась и рвалась наружу. — Голая страсть груба и отвратительна и может растоптать любовь, оскорбить и унизить ее, извратив сами представления о чувствах и превратив таинство в сплошной кошмар, если в женщине видят всего лишь подстилку…

Эмоциональный взрыв кончился. Уставившись в иллюминатор, Дороти надолго замолчала. Она жалела, что дала себе волю. Не нужно было всего этого говорить Эдди. Во всяком случае, не стоило так раскрываться. Неизвестно, как ее признание будет истолковано.

— Ты права, — после бесконечной длинной паузы тихо произнес он наконец, — Такое нелегко забыть. А насколько ты доверяешь мне?

Дороти ответила не сразу.

— Я не совсем понимаю, какого рода доверие ты имеешь в виду?

— Еще в первую нашу встречу я почувствовал, как ты вся сжимаешься и нервничаешь в моем присутствии. Может, в твоем подсознании живет страх, что и я воспринимаю тебя как подстилку?..

— Нет! Нет! — взволнованно воскликнула Дороти и погладила Эдди по щеке. Ей до боли захотелось снова увидеть улыбку, а не мрачное лицо. — В тебе меня пугает совсем другое.

Эдди развернул ее к себе, чтобы она не прятала глаза.

— Мы договорились говорить друг другу правду, ты помнишь? Так что не юли. А если я пойму или почувствую фальшь — лучше давай сразу разбежимся в разные стороны.

Несколько мгновений Дороти видела перед собой лишь полный тревожного ожидания взгляд.

— Ты… заставил меня настолько забыться, что я правда испугалась… Ты ворвался как ураган, нарушил мою устоявшуюся жизнь и душевный покой, который я с таким трудом обрела. Твою непреклонность я расценила как наглость, стремление меня добиться — как эгоцентризм, проявление чистейшего самолюбия… Как тут было не испугаться? — Она на секунду задумалась, стараясь подобрать слова.

Брасс изучающе посмотрел на нее, затем спросил:

— Это все?

Она потупилась.

— Нет. Ты оказался таким… и не таким. В тебе море обаяния, перед которым трудно устоять. Чуткости, которую ты усердно зачем-то прячешь, человеческой доброты, ласки, нежности… Ты непредсказуем в поступках, но на подлость, думаю, не способен. Как не свернешь и с дороги, требующей мужественных усилий… А еще… с тобой интересно: я терпеть не могу тупиц, с которыми можно пропасть от скуки. Наконец, ты… дал мне почувствовать себя… женщиной, Эдди. Когда я с тобой, я не могу больше думать ни о ком и ни о чем.

Он сгреб ее в объятия и изменившимся от волнения голосом произнес:

— Ты перехвалила меня, Дора. Не скрою, не ожидал услышать и тысячной доли того, что ты сказала. Но, клянусь, я постараюсь не обмануть твоих ожиданий.

— И все это принадлежит нам? — восхищенно спросила Дороти, подходя к краю террасы и глядя на простирающуюся внизу освещенную луной бухту.

— Что значит «все»? — склонился к ее плечу Эдди. — Лунный пейзаж, море, небо — конечно. Остальное — город, дом, терраса — увы… Ты разочарована?

— Что ты! Я восхищена! Коттедж прелестный! Как тебе удалось забронировать его?

— Очень просто — я купил право на пребывание в нем в течение уик-энда. — Эдди поцеловал ее в затылок. — Пару недель назад, когда в одном престижном клубе на аукционе разыгрывалась поездка на двоих в Майами, я предложил самую высокую цену… и выиграл.

— Значит, это был ты?.. — ахнула Дороти. — Ну, хитрец! И ты всегда позволяешь себе столь щедро тратиться на женщин?

— Нет, только в тех случаях, когда они вызывают к себе столь сильный интерес, что я не могу сосредоточиться больше ни на чем. Так что в моем мотовстве виновата ты.

Дороти расхохоталась.